7 мая 2012 г.

Интонация и звуковысотность

"Люди, что с вашей интонацией? Вам так скучно жить? Вы так ненавидите пение?"
С этого я начала писать заметку, но постепенно она ушла в другую степь. Получилось вот какое размышление.



Интонация и звуковысотность.
Ноты, по которым выстраивается песня, не существуют сами по себе. Это ВАША речь, сказанная с ВАШЕЙ интонацией. Если вы разговариваете не абсолютно монотонно (что есть психическое нарушение, кстати), если вас волнует то, о чём вы говорите, то осталось лишь чуть-чуть это причесать.
Обратимся в историю и этномузыкологию. Пожалуй, самые древние песни (если их вообще песнями назвать можно), которые до нас дошли, это всякие плачи. Плачет обычно женщина, при этом она ничего особенного не делает, просто говорит. Те слова, которые она говорит, представляют собой тонический стих - выстроенный вокруг одново-двух ударений, он к ним стремится. Пример:
Ты родИмая моя мАтушка
Ты родИмый мой бАтюшка
Интонация выстраивается кривой с пиками в месте этих двух ударений. Если вслушаться, чуть убавить скольжение между слогами, то окажется, что каждый звук встаёт на свою ноту в определённом звукоряде; из строчки в строчку он не изменяется, удерживаясь на одной высоте. Если этот звукоряд продолжать выделять, если уловить певучесть такой речи, то всё это вырастет уже в пение; постепенно уменьшится скольжение между нотами.
Другой пример - столь же древние, как и плачи, колыбельные. Как бы вы, не поя, произнесли строчку "баю баюшки баю"? Нараспев это получается вполне уже песенно.
Дальше идут обрядовые песни. И тут та же самая история:
Ой калёда! Под лесом лесом,
Ой калёда! Под тёмным зелёным
Ой калёда! Ходили блудили
Ой калёда! Семсот казаков.
...
Ой калёда! А ты Мишка господин
Ой калёда! Ты повыйди-ка сюда...
и так далее. Слушаем запись, понимаем, что исполнительница вообще ни капельки не поёт это как ноты, а она просто припечатывает это "Ой калёда!" и добро-благостно добавляет повествование.
Или вот пример, на свадьбу:
Постой, моя рябинушка, постой, не качайся
Я бы рада не качалась, ветер колыхая,
Ветер, ветер колыхая, буря подымая
...
Постой, моя Мариюшка, постой, не печалься.
Коли табе томко станя, пиши ко мне письмы.
Тут ситуация усложнилась. В первом примере был тонический стих, который произносится почти без привязки ко времени: в своё время должны прозвучать лишь два слога, а всё остальное подчиняется им. Во втором примере всё произносится хоть и в ритме, но этот ритм настолько разговорный, что его не замечаешь. А здесь силлабический стих, где каждый слог должен попасть на своё время. Речь становится более ритмичной, вводящей в транс. Слоги произносятся нараспев, растягиваются, но от этого не теряют выражения, а только приобретают его. Каждый слог получает весомость и значимость, ведь происходит вон какое важное событие. Становятся одновременно значимыми не только текст, но и подтекст, то есть не только то, о чём прямо рассказывается, но и ситуация, состояние. При этом и голос выражает не только непосредственно рассказываемое, но и вводит в состояние, создаёт мистические переживания.
С этого момента начинает действовать обратная связь. Наработки более поздних жанров начинают проявляться в более древних. Так калёда из простых выкрикиваний превращается в распевное действо.
Дальше появляются хороводные и плясовые песни, которые, пользуясь опытом обрядовых, уже не так сложно представить себе. По сути, это те же обрядовые (особенно если речь о хороводах, которые сравнительно поздно сменили функцию с обрядовой на развлекательную), только с другими словами. И состояние, в которое они вводят, тоже несколько другое, радостно-праздничное. Впрочем, не обязательно они вводят, ведь люди, начинающие их петь, уже находятся в этом состоянии.
Ещё сложнее дело обстоит с протяжными песнями. С теми, которые распевные, с множеством е-е-о-я:
Как ани шли эх да прашли ё-о-ой ой да пракати-е-е-о-о-е-е-ли-ся пракатиеилися о ё ой да во-т развесё-ё-ё-о-ла-а-йи жи да наши ох и времена
Жесть, не правда ли? Весь этот текст укладывается в голове, если его представить по-человечески:
Как шли прошли прокатилися развесёлые наши времена,
наступали слезовые дни.
Слышу-вижу я про горя про свою,
Никому я про горя дома не скажу:
Я ни батюшке, я ни матушке, ни сестре своей родной,
Расскажу я подруженьке потайной:
"Ты подружка моя потайная,
Ты не знаешь горя моего.
Моя горюшка - свету белого напасть на мене,
Как рассердился дружок Ваня на мене."
Можно подводить под это научные законы, выстраивать логикой и схемами, однако если получится, то лишь с большой натяжкой. Здесь как бы тонический стих, ведь на ключевые моменты должны попадать ударные слоги. Но именно "как бы". Слоги настолько растянуты, распеты, у них столько смысла в каждом, что возникла потребность весь этот смысл разделить дополнительными звуками. Та же история, с новым смыслом, какая начала появляться в обрядовых, здесь получила своё развитие и достигла апогея. Каждый звук теперь представляет собой эмоциональный образ.
Тут стоит ещё сказать о принципе калюки. У этого инструмента всего одно игровое отверстие, закрывая которое, мы понижаем его строй: у нижних звуков около полутора тонов, у верхних примерно на полтона. Ритмическое чередование закрытых и открытых звуков создаёт мотив из двух гармоний. Примерно та же история возникает в песнях: в хороводных, плясовых, протяжных. По сути, мы лишь прикрываем и открываем игровое отверстие своего инструмента - эмоций.
Но движемся дальше. Восемнадцатый, девятнадцатый век. Европа к нам приходит. Так случилось, что европейская музыка основана на квартовых соотношениях. Вероятно, причиной тому металлические немецкие варганы, йодли как звукоподражание их обертонам и иное понимание обертонов: если калюка строит с другой калюкой даже если они совсем мимо тональностей, то два рога так уже не состроят. Как бы то ни было, квартовое соотношение гордо зашагало по России сначала в образе обрусевших украинских песен:
Да приехал мой миленький с поля,
Привязал коня, коня в край порога,
Сам заплакал возле коня стоя.
Секунда более сдержанна, это не такой большой скачок интонации, следовательно это более спокойная интонация. Для выражения большего эмоционального накала внутри песни кварты уже использовали. Однако эти новые песни оказались по-новому эмоциональны сами по себе. Таких страстей прежде не знали! Песни на новой гармонии стали менее распевными, зато более развёрнутыми по высоте, стало больше перепадов эмоций.
Наконец, на смену им пришла городская культура. Тут особое влияние имеет авторское творчество, в котором, в свою очередь, особенно важна конкретная мелодия. Пришла гармонь, которая определила характер варьирования и образование гармоний.
Ну вот, вся эта стена текста преследовала один вопрос: люди, а что вы выражаете, когда поёте? Вы вообще что-то выражаете, издавая звук? Или просто гудите и рот открываете?
22 декабря 2011

Комментариев нет:

Отправить комментарий